буду, буду еще редактировать.
1.
Я снова-снова-снова с Элли,
представь, как здесь светлым-светло,
И пролетают все недели,
хоть осень здесь, а так тепло!
Мои стихи легки и прочны,
я не грущу ни на вершок -
Я знаю точно-точно-точно,
что все здесь будет хорошо!
Я помню все, я не забуду,
но что тут делать, если ты
Вернулась все же, изумрудной
не став заложницей мечты;
мы здесь скучаем, Элли, честно,
и осень - время для хандры,
но с ней - во-первых, - не прелестно,
и очень скучно - во-вторых.
2.
Я не верю, что осень. Попробуй разубедить:
я не мерзну ночами и не вспоминаю сны,
и в груди не болит, в железной моей груди,
и нет чувства вины, проржавленной тишины.
Фиолетовый сон мой здесь длится который год,
но уж лучше б не длился. Я просто хочу молчать
и идти, как тогда, пока цель есть и есть завод,
по дороге из ярко-желтого кирпича.
3.
По диктовке моей пишет, Элли, тебе секретарь -
птица строгая, гордая, но работящая - плюс.
Я ведь, Элли, теперь смелый Лев, я теперь государь,
я теперь никого, я теперь ничего не боюсь.
Моя смелость со мной, Гудвин все-таки не обманул -
Я ношу драгоценный ошейник и верю в себя.
Я вчера Саблезубых опять от своих отпугнул,
Очень просто, играючи, можно сказать, что шутя.
Все меня очень любят, все ценят, и в царстве - покой;
Я скучаю по-прежнему, что же, мы помним тебя...
Секретарь завершает письмо телеграммной строкой:
Верю, сможем увидеться, если поможет судьба.
Прошло десять лет.