durum: sed levius fit patientia quidquid corrigere est nefas
Где-то на грани вымысла и просто расшатавшейся и разгулявшейся фантазии находится реальность. Сухая-сухая, пресная и отрезвляющая, как бадейка с холодной водой после теплого одеяла.
Серебряная пыльца кружится в свете фонарей с оранжевыми глазами и пудрит щеки. Ощущаю себя предательницей по отношению к себе же. И лишь немного - к остальным.
Наставники устали давать по башке за непроходимую глупость и не менее непроходимое упрямство. Перечитываю осенний, записанный с Наставником разговор.. И - Подписываюсь-Под-Каждым-Словом. Я даже помню этот разговор. Теплым сентябрьским днем. В сквере, где много детей, какого-то томного, ленивого, человеческого счастья, много-много неба и зелено-рыжих листьев, еще не осознавших, желтеть им или оставаться зелеными.
Я помню сентябрьский ветер и абсолютно другой запах, немного пьяный и возвращающий свободу.
А теперь..
Свобода - это готовность отказаться от всего, что у человека есть.
А мне, по здравому размышлению, и отказываться-то не от чего.
И это не позерство.
Кипящее масло обжигает руки. Не чувствую боли, странно.
Небо давит и хочет упасть на скользкие крыши, оно очень устало, а ему расслабиться не дают спутниковые телевизионные антенны, пронзающие Небо насквозь.
И опять - раз за разом наблюдать, как кружится и серебрится снег в свете оранжевых фонарей.
Наплюя на холод, ветер и растянутые связки, почти бегом - чтобы-все-успеть.
Не хватает ни времени, ни сил.. Ни-че-го.
И - как достойное завершение кошмара - в душе полный сумбур.
Серебряная пыльца кружится в свете фонарей с оранжевыми глазами и пудрит щеки. Ощущаю себя предательницей по отношению к себе же. И лишь немного - к остальным.
Наставники устали давать по башке за непроходимую глупость и не менее непроходимое упрямство. Перечитываю осенний, записанный с Наставником разговор.. И - Подписываюсь-Под-Каждым-Словом. Я даже помню этот разговор. Теплым сентябрьским днем. В сквере, где много детей, какого-то томного, ленивого, человеческого счастья, много-много неба и зелено-рыжих листьев, еще не осознавших, желтеть им или оставаться зелеными.
Я помню сентябрьский ветер и абсолютно другой запах, немного пьяный и возвращающий свободу.
А теперь..
Свобода - это готовность отказаться от всего, что у человека есть.
А мне, по здравому размышлению, и отказываться-то не от чего.
И это не позерство.
Кипящее масло обжигает руки. Не чувствую боли, странно.
Небо давит и хочет упасть на скользкие крыши, оно очень устало, а ему расслабиться не дают спутниковые телевизионные антенны, пронзающие Небо насквозь.
И опять - раз за разом наблюдать, как кружится и серебрится снег в свете оранжевых фонарей.
Наплюя на холод, ветер и растянутые связки, почти бегом - чтобы-все-успеть.
Не хватает ни времени, ни сил.. Ни-че-го.
И - как достойное завершение кошмара - в душе полный сумбур.